– Много кораблей? – заинтересовался я. Если их немного, то можно будет натравить на них мой корабль.

– Шесть, причём два больших. У меня есть подозрение, что один из больших – это большой десантный транспорт, а второй малый носитель. Если десантники укрепятся на планете, выбить их будет трудновато, – пояснил капитан.

– А поподробнее, – попросил я. Что-то мне не хочется год сидеть в убежище, прячась от десантников.

– Один большой остался на краю системы и выпускает группы малых кораблей. Разглядеть, что за машины, с этой шахтёрской рухляди невозможно. Судя их по действиям, малые корабли дежурят по окраинам системы. Выходя из прыжка, корабли некоторое время беззащитны. Если истребитель выпустит по такой цели торпеду, та много бед наделает. Выходит, малые корабли прикрывают возможные зоны выхода. Вот поэтому, судя по количеству точек – это малый носитель. Второй – болтается на орбите и прекрасно виден на локаторе. С него боты перевозят на планету десант. Тысяч шесть – семь поместятся в посёлке шахтёров. Остальные будут готовить другие точки обороны на планете. Обычно на таком корабле находятся тысяч пятнадцать – двадцать десантников, но учитывая, что они с собой привезли и средства обороны планеты, против нас будут воевать около десяти тысяч, – подробно пояснил свои выводы капитан.

– А остальные корабли?

– Остальные – обычный эскорт. Судя по примерным размерам – один эскортный эсминец и три фрегата. Эсминец дежурит возле десантного корабля на орбите планеты, прикрывая его от неожиданностей своими истребителями, а штурмовиками обеспечивая безопасность десанту. Фрегаты сканируют поверхность планеты, пытаясь найти нас и одновременно подыскивая подходящие площадки для установки тяжёлых систем обороны. Нашим трудно придётся. Интересно бы узнать, что они задумали.

Насколько я знал, в нашем арсенале, захваченном с погибшего корабля, не имелось специальных скафандров для десантников – разведчиков. В обычных, соваться даже к временной базе вооружённых сил любого государства – полное безрассудство. Если пираты и наёмники наплевательски относились к охране временных стоянок, то военные обычно действовали строго по уставам, а те предполагают развёртывание следящих систем, которые обнаружат любую технику, незащищённую специальными экранами. Скафандр, напичканный электронными устройствами, будет светиться на экранах операторов следящих систем как лампочка.

Провести разведку мог только я. Да и мне самому хотелось точно узнать, кто это решил похозяйничать на этой планете и какие у них возможности.

– Я проведу разведку. У псионов есть в запасе кое-какие фокусы, – сообщил я капитану своё решение.

– Я на что-то такое и рассчитывал, – хитро усмехнулся капитан, – не посылать же на разведку курсантов. Среди них есть люди, прошедшие армейскую службу, но вот десантников – разведчиков я не обнаружил, да и подходящего оборудования у нас не имеется.

На разведку я пошёл ночью. Несмотря на то, что для следящих систем не имеет значение время суток, хотя бы обычные человеческие глаза случайных наблюдателей меня не заметят. Оделся в костюм из непромокаемой ткани и нацепил для дыхания собственноручно сделанную маску с гномьим мхом. От кислотных дождей меня и одежду сохранял модифицированный магический щит всех стихий, повторяющий контуры тела.

Подобраться близко к посёлку шахтёров можно без особых проблем по тому же каньону или расщелине, где находилось убежище. Это укрытие – ближайшее к посёлку. Люди не успели убраться от него подальше. Нападение наёмников произошло слишком стремительно и неожиданно. Глубокая расщелина скрыла от наблюдателей наёмников колонну убегающих жителей и те, так сразу и не поняли, куда исчезли жители посёлка. Никто из наёмников даже предположить не мог, что убежище находится совсем недалеко от посёлка, всего в каких-то полсотни километров.

Пользоваться техникой я не мог, поэтому пришлось пробежаться по дну этой грандиозной расщелины, заваленной приличными валунами. Через шесть часов прыжков с камня на камень, я подобрался к посёлку. Дух показывал расположение датчиков следящих систем и нейтрализовывал их сигналы. Вблизи посёлка ущелье сужалось и превращалось в довольно узкую расщелину. Кто-то с параноидальными наклонностями утыкал саму расщелину и выходы из неё неимоверным количеством датчиков.

Накрывшись мороком и модифицированным миражом для различных полей, имитирующим пустое пространство, я осторожно выполз из расщелины на поверхность. Магические варианты маскировки уже давно разработаны магической академией отца, как раз для работы в техномирах. До купола посёлка осталось преодолеть каких-то пятьсот метров. Что совсем странно, дух не обнаружил на этом пространстве никаких датчиков. Меня это насторожило, и я послал его проверить окрестности, а сам стал осторожно двигаться к куполу.

Меня подвела слишком хорошая маскировка. У противника оказалась какая-то модифицированная система для наблюдения за поверхностью. Сотрясение почвы есть, а ничего необычного не видно. Похоже, система сработала автоматически и шарахнула по месту моего передвижения из бластерной установки. Щит всех стихий меня конечно бы спас, но разведывательная миссия сорвалась бы. Такой энергетический удар снесёт мою маскировку.

Интуиция почувствовала опасность за мгновения до удара. Сработал инстинкт, причём, похоже, не мой родной, а инстинкт, подаренный древними предками на алтаре метаморфов. Сработала заложенная призраками древних возможность превращаться в тень. На самом деле это не превращение, а частичный переход в какое-то альтернативное пространство. Для меня мир стал призрачным, превратившись в полупрозрачный мираж, а для него я превратился в еле видимую тень. Дух моего перехода даже не уловил, мгновенно вернувшись ко мне.

(Дух: – Что это такое?

Рейн: – Подарок древних магов. Ох, кажется мне, мы будем разбираться с этими подарками очень долго. Очень уж довольная улыбочка была на губах последнего духа, когда он нам показывал некоторые подсказки. Ну что за вредность такая у этих духов! Нет, чтобы пояснить, что это такое и с чем его едят. Так нет же – разбирайся сам.

Дух: – Вселенная накладывает ограничения. Ничего тут не поделаешь. Например – я хоть и дух, но не могу заглядывать в царство мёртвых. Похоже, и мёртвые не могут всё рассказать нам.)

Вспышка бластерного разрыва никак мною не чувствовалась. Мигнул яркий свет и всё. Кругом только оплавленный камень, точнее его призрачное изображение.

Я осторожно двинулся вперёд. Состояние непривычное. Мираж обычного мира обладал некоторой вязкостью, тормозя моё движение. Поверхность земли превратилась в желе. Если я стоял на месте, то постепенно погружался в землю. Ходить удавалось, как по земле, так и по воздуху. Только в воздухе я проваливался вниз гораздо быстрее. Приложив некоторые усилия, можно бежать по воздуху даже вверх, как по ступенькам. Никакие системы противника на такое моё состояние вообще не реагировали.

Добравшись до купола, я попытался утонуть в нём. Как ни странно, мне это удалось. Метровый слой металлопластика ничем не отличался от желе. Я, хотя и с приличным усилием, но протолкнулся сквозь него. Такое состояние мне уже нравилось.

Верхний уровень купола занимали помещения оранжерей, но даже здесь кое-где на дорожках располагались небольшие палатки десантников. Посёлок явно не рассчитывался на такое количество постояльцев. Заклинание морока продолжало работать даже в таком непривычном состоянии, и люди не замечали моей тени. Похоже, мираж пустого места тоже работал, и системы наблюдения не видели даже тени. Прижимаясь к стенам коридоров, чтобы никто случайно не наткнулся на меня в проходах, я стал спускаться к центру управления посёлком. Демин снабдил меня отличной картой.

Все помещения посёлка забиты людьми и вооружением. Судя по эмблемам, здесь обосновались вооружённые силы Союза Семи. Это сосед империи – объединение из семи равноправных миров и четырёх колоний. Особые претензии у этого государства к империи отсутствовали, но похоже, на дальние колонии империи сосед глаз положил. Работы по созданию планетарной обороны захватчики не прекращали даже ночью. Только в центре управления колонией никого не было. Начальство изволило отсыпаться в соседней комнате.